«Чего бояться, когда еще ничего нет?» / Академик Александр Чубарьян рассказал «Газете.Ru» о новом учебнике истории
В начале сентября рабочая группа по подготовке концепции нового учебника по отечественной истории проведет два совещания, на которых обсудит, каким образом освещать в учебниках два самых спорных момента — историю советского периода и региональный компонент. Сейчас рабочая группа принимает замечания от общественности по историко-культурному стандарту, на основе которого будет написан учебник. Научный руководитель рабочей группы, директор Института всеобщей истории РАН, академик Александр Чубарьян рассказал «Газете.Ru», почему не стоит бояться нового учебника истории.
— Для чего нужен новый учебник истории, если уже сейчас многие учителя говорят, что историко-культурный стандарт, на основе которого будет создан учебник, ничем не отличается от тех учебников, которые есть сейчас?
— Стандарт — это все-таки не учебник, это хронологический каркас. Он представляет собой всего лишь перечень фактов, событий и персонажей, которые должны присутствовать в учебнике. Тут ничего другого мы придумать уже не можем — как в старых учебниках, так и в новых, от фактов мы никуда не можем уйти. Главный вопрос состоит в том, как их интерпретировать. Сейчас идет обсуждение, которое указывает, чего в стандарте, на взгляд общественности, не хватает. Одновременно мы начинаем работу по совершенствованию этого стандарта.
Мы будем писать преамбулу смыслового ценностного плана к каждому разделу стандарта. Это будет самое главное, поскольку внесет новый элемент в трактовку этих событий. Очень важно, чтобы концепция, а потом и учебник были новаторскими и не повторяли предшественников.
— Что это за преамбула смыслового ценностного плана?
— Сейчас она тоже есть в стандарте, но пока она объясняет общие цели и задачи исторического образования в школе. Теперь эта преамбула будет по разделам. Скажем, первый большой раздел — «От Древней Руси к Великому княжеству Московскому». В преамбуле необходимо кратко прописать новые вещи, которые есть в оценках этого события: древняя Киевская Русь как известный цивилизационный синтез, на базе которого потом возникли русское, украинское и белорусское государства. Существуют новые оценки феодальной раздробленности — возможно, это определенный этап на пути к централизации. Или в подразделе про Ивана Грозного будет не просто прописано «Эпоха Ивана Грозного» с перечислением фактов, но и будут даны какие-то смысловые оценки. В отношении него есть совершенно четкая проблема — как расценивать его реформы с ценой, которой они достигались. То же самое относится к Петру I. Когда эта преамбула будет написана, стандарт станет навигатором для авторов учебников, поскольку желательно писать учебники в этом же направлении.
— В этой преамбуле будет прописано, что на спорные моменты необходимо давать различные оценки?
— Да, это возможно. Но понимаете, учебник — это не научный труд, там не будут по каждой мелочи и мелкому факту выстраивать разные мнения ученых. Но если есть принципиально разные точки зрения на какие-то события, то, по-моему, их надо отразить.
— А обсуждение национального вопроса ожидается?
— Сначала в первых числах сентября состоится большое совещание, на котором мы будем обсуждать, как оценивать советское общество в XX веке и как его следует описать в учебнике. А во второй половине сентября в Уфе как раз будет обсуждение того, как оценивать и писать в учебнике моменты о присоединении национальных районов к России. Это тоже принципиальный вопрос, вызывающий очень большие споры. Сейчас часто региональные учебные пособия вступают в противоречия с оценками того или иного события, которое дается в федеральном учебнике. Поэтому надо договориться, что должно быть в региональных учебниках. Сейчас там полный разнобой: какие-то по 300 страниц, в других — по 20 страниц, где-то культура преобладает, где-то — политические оценки. Я считаю, что в учебнике можно прописать разные точки зрения на то или иное событие, в том числе, например, на вопрос о присоединении Казани.
— Как вы относитесь к формулировке, которая есть в стандарте, — «история религии, в частности православия, должна пронизывать все содержание учебника»?
— Это неудачная формулировка. У нас школа светская. Хотя роль православия, церкви и роль других религий должна быть отражена и в стандарте, и в учебнике. Это совершенно очевидно. Но, учитывая, что православие и история православной церкви занимают большое место в российской истории, конечно, этот момент должен занять большое место в учебнике.
— Почему в России стали придавать такое пристальное внимание именно преподаванию истории?
— Это общемировая тенденция на самом деле. Я был на двух заседаниях Совета Европы, где обсуждалась проблема европейского учебника по истории, каким он должен быть. История превратилась в ведущую гуманитарную дисциплину, которая очень тесно связана с гуманитарным образованием в принципе. В учебниках истории в каждой стране в любом случае есть элементы собственных ценностных ориентаций, если угодно, даже национальной идеологии. Не секрет, что где-то история служит заложницей политики, и наоборот. Поэтому к преподаванию истории такое пристальное внимание. К тому же к истории всегда есть интерес со стороны широких слоев. Во всем мире, в том числе и в России, сейчас бум на историческую беллетристику. Подойдите к любому развалу или книжному киоску — и вы увидите там сотни названий книг, совершенно разных, часто весьма непрофессионально написанных, но вызывающих интерес к истории. Люди ищут в истории ответы на вопросы сегодняшней жизни, они ищут аналогии с тем, что было. Когда история перестает быть просто абстракцией, схемами, а становится живой историей, историей людей, столкновений характеров, настроений, то это всегда вызывает живой интерес.
— Разве не странно выносить вопрос об учебнике на всеобщее обсуждение? Одно дело, когда коррективы вносит профессиональное сообщество, другое — когда своим мнением по поводу учебника может поделиться любой человек.
— Я считаю, что чем больше обсуждений — тем лучше. Как когда-то говорили, что образования слишком много, и на это резонно отвечали: чем его больше — тем оно лучше. Так и здесь: чем больше мнений — тем лучше. Вот сейчас у нас есть редакционная комиссия, которая изучает отклики на стандарт, они самые разные: есть от учителей, историков, научных работников, преподавателей, есть от тех, кто к истории не имеет отношения. Но чем больше будет этих обсуждений, тем лучше. Потому что, если бы мы не стали делать открытое обсуждение, нас бы обвинили в том, что мы келейно что-то делаем, не спрашивая мнения. Если окажется, что даже 40% представленных мнений не заслуживает внимания, я не вижу в этом ничего страшного.
— На что общество просит обратить внимание?
— Высказываются, во-первых, некоторые конкретные предложения по оценкам. Больше всего, конечно, высказывается претензий к оценке XX века, советского периода. По этому моменту у нас больше всего поляризовано общество. Поэтому мы и проводим совещание по обсуждению советского периода. Учителя очень просят, чтобы мы обсудили, как лучше освещать последние 25 лет, в каком объеме их освещать и нужно ли это делать вообще. Есть конкретные предложения — какие-то персоналии убрать, кого-то добавить, что-то исправить, изменить.
— А непрофессиональное сообщество о чем пишет?
— То же самое. Пишут о том, в какой степени и как лучше освещать сталинский период и Великую Отечественную войну. Знаете, мне кажется, это интересный срез общественных настроений по истории. У нас есть соглашение с одной из наших ведущих служб, которые проводят опросы общественного мнения. Они сейчас тоже этим занимаются. Я думаю, интересно понять, как люди относятся к истории.
— ВЦИОМ на днях опубликовал опрос, касающийся учебника истории. Там был вопрос, каким темам необходимо уделять повышенное внимание при изучении истории. Большинство (58%) сказали, что все должно рассматриваться в равной степени, 10% считают, что надо особенное внимание уделить Великой Отечественной войне.
— Я еще не видел этот опрос. Хотя я все-таки считаю, что вся история должна рассматриваться. Но есть, конечно, ключевые вопросы нашей истории, которые вызывают наибольший интерес. Великая Отечественная война и вообще XX век. Но не только. В прошлом году мы отмечали 200 лет Отечественной войны 1812 года. Смотрите, какой был огромный всплеск общественного интереса к этим событиям.
— Есть мнение, которое неоднократно высказывалось, что сейчас учебник для школьников не играет такую большую роль, как 10 лет назад. Вы согласны?
— Я с этим согласен. Учебники перестали быть единственным средством получения информации.
Дети получают огромное количество сведений из Интернета прежде всего. Но это все-таки не снимает значения с учебника как некоего навигатора. И тем более, когда школьник в Интернете получает самые разные сведения, весьма противоречивого свойства, очень важно, чтобы у него было какое-то направление в оценках.
В этом смысле я вижу, как важны учебники для школьников.
— На ваш личный взгляд, каким должен быть учебник истории для нынешних школьников?
— Он должен, давая определенный набор фактов и событий, прежде всего привить школьникам умение мыслить и оценивать события самостоятельно. Им должны быть предложены как раз разные точки зрения, чтобы они научились оценивать и сравнивать события. Роль учителя тут тоже очень велика. И этот новый учебник как раз должен сыграть большую роль в том, чтобы научить школьников самостоятельному мышлению.
— Что будет со старыми учебниками истории?
— По моему мнению, все будут продолжать по ним учиться до тех пор, пока не будут изготовлены новые учебники для каждого класса. Сейчас ведь параллельно решается вопрос, будем мы жить в концентрической системе преподавания истории или в линейной (концентрическая предполагает изучение всего курса истории России с 6-го по 9-й класс, а углубленное повторение этого же курса — в 10-м и 11-м классах; линейная — весь курс истории преподается с 6-го по 10-й или 11-й класс. — «Газета.Ru»). Еще до того, как будет объявлен конкурс на написание учебников, решат, по какой системе будут учиться. Склоняются к линейной системе. Но тут тоже есть свои варианты. Будет линейное преподавание, но, скажем, 11-й класс оставим для того, чтобы синтетически обобщить как-то всю историю. Может быть, это будет курс «Россия в мире». В общем, есть разные точки зрения. Я думаю, что это обязательно нужно решить до конца этого года. К тому же у нас обязательно должен быть учебник для профильной школы. И мне кажется, что в 11-м классе нужно сделать некий обобщенный учебник под названием «История для профильной школы».
— И все же получается, что после выхода этих учебников преподавание по старым учебникам прекратится?
— Естественно, после написания новых учебников возникнет вопрос, что будет со старыми. В любом случае первые учебники появятся не раньше чем через год.
— Один депутат от «Единой России» тоже пишет свой стандарт учебника. Вы об этом слышали?
— Ради бога, пусть пишет, почему нет? Чем больше предложений — тем лучше. Но должен сказать, что я как раз очень доволен тем, как наше российское историческое общество, которое курирует подготовку учебника, готовит новый стандарт и проводит всю работу. Рабочая группа, которая первый вариант обсуждала, включает в себя много разных представителей исторического сообщества с самыми разными взглядами, разной квалификацией. Там и крупные историки, и просто рядовые учителя. Я думаю, что это хорошие условия для того, чтобы сделать качественную продукцию.
— Существует учебник, который многие историки считают одним из самых лучших. Преподаватель, который написал этот учебник, входит в вашу рабочую группу. Когда мы попросили его прокомментировать новый стандарт, он отказался и сказал, что не хочет участвовать в его обсуждении, потому что считает это бессмысленным. Он просил не называть своего имени. Как в данном случае быть?
— Это его личное дело. Я сам очень хорошо отношусь к учебнику этого преподавателя. И ему ничто не мешает написать новый учебник, когда будет готов окончательный вариант стандарта. К тому же он писал учебники только для определенных классов. Смысл в том, что все, кто хочет, могут написать учебник, но они должны писаться по единой концепции. И будет 3—4 линейки (варианта) учебников для каждого класса, по которым смогут учиться школьники.
— Еще один вопрос, который всех волнует: каким годом заканчивать курс истории в учебнике — приходом Владимира Путина к власти или 2012 годом?
— Мое мнение — нельзя остановиться на 2000-м. Другое дело, что этот период не должен быть предметом подробного изложения, потому что текущие события всегда вызывают обостренные оценки. Мы еще отдельно хотим обсудить, как лучше освещать последние 20—25 лет. Но без этих лет в учебнике нельзя. Школьники родились в эти годы, получается, они не будут знать, что происходило, когда они были детьми. Как они смогут обойтись без того, чтобы узнать, как формировалась новая Россия?
— А как в учебнике будет прописана фигура Ходорковского, например, и будет ли вообще?
— Я пока не знаю. Это уже конкретный вопрос, который надо решать в зависимости от того, кто будет писать учебники. Напишут как есть — как еще? Будут изложены события. Нужно будет это написать без особых оценок, написать, кто это был и что случилось.
— Что вам самому не нравится в этом стандарте?
— Мне кажется, он немножко архаичен, в нем мало новизны. В нем мало новых оценок, которые в последнее время достигнуты наукой. Поэтому сейчас идет процесс наполнения этого стандарта новыми формулировками.
— Что будет после того, как стандарт будет готов?
— Будет объявлен конкурс авторских коллективов. Учебник может один автор писать, могут пять авторов. Я знаю, что есть группа учителей, с которыми я знаком, они хотят написать учебник. Потом конкурсное жюри объявит победителей.
— Многие учителя боятся тенденциозности, поскольку учебник готовится под руководством председателя Госдумы Сергея Нарышкина и министра культуры Владимира Мединского, которые руководят рабочей группой по подготовке концепции учебного комплекса по истории. Как вы к этому относитесь?
— Чего бояться, когда еще по сути ничего нет? Зачем заранее бояться? Процесс только начался, идет общественное обсуждение.
Никто не навязывает никакой точки зрения. Вы же сами сказали: самые разные высказываются мнения. И тенденциозности, навязывания оценок не будет.
Я думаю, что концепция в итоге должна будет составляться таким образом, чтобы она позволила учителю изложить разные точки зрения на тот или иной вопрос. И я параллельно сейчас занят тем, чтобы в течение года содействовать подготовке учебных пособий для учителей по наиболее актуальным проблемам отечественной истории, где будет на 20–30 страницах рассказано, что важного есть сегодня в науке в оценке этого события.
Trackback from your site.
